В «Линде» мрак становится постоянным спутником героини, обостряя её внутренние терзания и одиночество. Каждый новый день начинается с пугающего звона телефона, предвещающего новые испытания, которые закручивают сложный узор её существования. Грусть о дочери, утонувшей в бездне отчаяния, навсегда уносит с собой последние искры надежды, а гастростомическая трубка символизирует бесконечные утраты, отбирая у Линды тепло и уют домашнего очага. Муж, поглощённый собственным отчаянием, исчезает, унося с собой возможность вернуться к ярким воспоминаниям. Обрушившаяся крыша становится метафорой подрывающей веры, соединявшей их семью, а врачи лишь тени разбитых мечтаний, углубляющие горечь и оставляющие сердце в урагане угнетенных ожиданий. Каждое мгновение — это жестокая война с невыносимой болью, уносящая в завесу темноты, где сломленные надежды рисуют лишь смутные контуры спасения. С каждым восходом Линда всё глубже погружается в жестокую реальность, где доброта и надежда растворяются за стенами, оставляя её в плену нарастающего мрака, в безжалостной тьме, лишённой света и тепла, столь необходимых для исцеления души, затерянной в бездне отчаяния.
